Страсти по Прекрасному: Себастьян

Святой Себастьян Аньоло Бронзино

По слухам, капитан лучников, римский легионер по имени Себастьян, был юношей на редкость красивым. К тому же образ его был окутан самой настоящей тайной, от которых так далеки простые вояки.

Поговаривали, что первый красавец римского войска, один взглядом способного если не завоевать, то покорить любого, сам очаровался новейшим, запрещенным в Риме, опиумом - христианством. Красивые люди редко рефлексивны и предпочитают свое время проводить перед зеркалом или на публике - ловить восхищенные взгляды, нежели философствовать в одиночку и вычислять коэффициент полезности собственных действий. Рассматривал ли Себастьян свое новое увлечение как что-то вроде современного закрытого клуба любителей группового секса, где все друг друга знают только в лицо или по другим частям тела (да и потом эти пароли, явки, конспирация – таинственность и гордость от того, что знаешь что-то, чего не знают другие); а, может быть, он, продолжая с оружием в руках защищать государство, угрожающее его религии, всерьез увлекся идеей любви и прощения, верой слабых духом людей в справедливость.

Святой Себастьян Марк Антонио Бассетти

Так или иначе, убеждения его скоро стали неотличимы от фанатизма и поглотили целиком, приобретя прекраснейшее тело, способное обращать кого угодно во что угодно едва ли не самым сильным оружием в мире – красотой.

Помимо того, что красивые люди редко заглядывают внутрь себя, наш герой, по-видимому, большим умом не отличался вовсе. Иначе как объяснить на редкость его логичный поступок: запрещенную миссионерскую деятельность начать со своего отряда и военных друзей. Долго сказка сказывается, но скоро дело делается: и вот его ближайшие друзья, братья Марк и Маркеллин, дожидаются казни. Жены и дети, родители и друзья, умоляют отречься, спасти свои жизни, подумать о тех, кто остается в этом мире. Герои, не имея перед глазами любимого образа уже готовы признаться: да, Себастьян чертовски харизматичен, это он подговорил, наобещал вечной жизни, а мы тут ни при чем. Но в последнюю минуту является Он, не убеждать, не призывать, не укорять, но проститься с верными друзьями. И они, вдохновленные светлым образом, влюбленные до потери рассудка, шагают на казнь, позабыв жен, детей и родителей.

Император Диоклетиан, в конце концов, прознав, что за гарпию пригрел он в своем войске, приказал казнить его. Себастьяна привязали к дереву, и его собственные лучники, ибо ничто не избавит от привязанности лучше, чем если источник этой привязанности уничтожить своими руками, стреляли в него до тех пор, пока не сочли его мертвым.

Святая Ирина ухаживает за Святым Себастьяном
Марк Антонио Бассетти

Но, конечно, история здесь не заканчивается. Ирина, которую потом признали святой, его вылечила и выходила. И наш неугомонный Себастьян вновь отправился нести благую весть, за что был бит насмерть камнями.

Ну не любят люди спасаться и благие вести. Неужели с первого раза не стало это понятно? Тем не менее, история получилась сильная и вдохновляющая. Из обыкновенного святого Себастьян трансформировался в образ, который в разное время трактовался по-разному: был он и героем-мучеником, и защитником от чумы, и просто воплощением всех красот на свете. С тем условием, что всегда это был, пожалуй, самый сексуальный мужской образ христианского мученика. И, пожалуй, всегда эта сексуальность носила оттенок однополой любви. Оттенок этот в XX веке развился до такой ситуации, в которой геи и лесбиянки, исповедующие христианство, признали Святого Себастьяна своим покровителем.

В XIII веке Себастьяна, изображавшегося до этого бородатым мускулистым мужчиной средних лет, художники стали омолаживать и раздевать. Все чаще Себастьян представал перед публикой беспомощным обнаженным женственным юношей, почти мальчиком. Позы для мученика выбирались будто бы нарочно наиболее уязвимые, открывающие все тело взору: поднятые, обнажающие подмышки, или связанные за спиной руки. Часто композиция строилась так, будто бы зритель смотрит на него снизу вверх – таким образом в фокусе оказывались гениталии, едва скрытые набедренной повязкой, присутствующей, впрочем, всегда.

«Согласно одному рассказу, "Святого Себастьяна" кисти Фра Бартоломео даже убрали из церкви, потому что он возбуждал греховные помыслы у прихожанок. Если в чопорной Испании декорум соблюдали строже, то в ренессансной Италии святой Себастьян стал настоящим христианским Аполлоном или Адонисом - юным, красивым и раздетым». (И.С.Кон)

Рассмотрев множество картин самых различных авторов, возможно, вы удивитесь, что мученик в момент своей казни не выказывает ни малейшего страдания. Он стоит у дерева или колонны, он расслаблен и спокоен. Чем это можно объяснить? Возможно тем, что образ Себастьяна был единственной возможностью изображать беззащитное обнаженное мужское тело без осуждения со стороны церкви. Поэтому-то количество стрел редко превышало число пять, выступая лишь в качестве атрибута, по которому идентифицировался святой. Можно было бы упомянуть о стрелах как фаллическом символе, но оставим это для более подкованных в концепции Фрейда любителей порассуждать об искусстве.

Наиболее известный Святой Себастьян
принадлежит кисти Гвидо Рени

«То, что та или иная картина становится гомоэротической, не всегда зависит от воли или сексуальной ориентации самого художника», - говорит исследователь образа Себастьяна И.С.Кон. Но бесспорно то, что самой популярной картиной среди геев является творение кисти Гвидо Рени. В любви к ней признавались немецкие гомосексуалы XX века. Очень многим он помог осознать свою ориентацию, как в автобиографическом романе японского писателя Юкио Мисимы «Исповедь маски»:

«Итак, я сидел и перелистывал справа налево страницы альбома, их оставалось уже совсем немного. И вдруг взору моему открылся образ, созданный специально для меня и давно меня дожидавшийся. Это была репродукция "Святого Себастьяна" кисти Гвидо Рени, из картинной галереи генуэзского Палаццо-Россо.

Я догадался, что это какой-то христианский мученик. Однако в творении Гвидо Рени, мастера позднего Ренессанса и последователя эклектизма, даже чисто христианский сюжет обрел аромат язычества. Тело Себастьяна, не уступавшего красотой самому Антиною, прекрасно; на нем не видны следы истязаний, как у других святых, над ним не властна старость. Оно излучает лишь сияние молодости, красоты и наслаждения. …Если б не стрелы, впившиеся одна слева, под мышку, другая справа, в бок, можно было бы подумать, что этот римский атлет отдыхает в саду, прислонившись спиной к дереву.

Но стрелы глубоко вонзились в его напряженную, юную, благоуханную плоть, обожгли ее пламенем невыносимой муки и невыразимого наслаждения. Нет потоков крови, как на других картинах святого Себастьяна, да и стрелы всего две; их мирные грациозные тени легли на мрамор кожи мученика, словно тени ветвей на ступени античной лестницы.

Естественно, все эти мысли и наблюдения относятся к более позднему времени. Когда же я увидел картину впервые, всего меня охватило просто какое-то языческое ликование. Кровь закипела в жилах, и мой орган распрямился, будто охваченный гневом».

Юкио Мисима в образе Св.Себастьяна

В XX веке сей образ продолжил возбуждать фантазию художников. Образ Себастьяна появился на раскрашенных фотографиях, в комиксах и кино. Он стал более страстным, еще более женственным, абсолютно нагим. Но как это ни странно, ни одна из современных картин не вызывает у зрителя таких глубоких, в том числе эротических, чувств, как невинный, с устремленными ввысь глазами, Себастьян Гвидо Рени.